Глава 6: Абхишта-лабха: Исполнение желаний #

Гопа-кумар продолжил: следуя совету Нарады, я здесь во Врадже принялся бродить в местах, где Кришна предается играм. Я имя пел Его – то, что мне больше всех милее. Я пел о Кришниных забавах, размышлял о них, мое блаженство возрастало час от часу, и однажды чувства на меня нахлынули такие, что неловко стало за себя. Что там живописать, порою мне об этом думать стыдно.

Я горевал дни, ночи напролет и жалобно стонал и горько плакал, в толк не мог я взять, мои усилья сделали меня счастливым или в океан страданий увлекли.

Не мог себе ответ дать ясный, в пламени ль сгораю я, иль упиваюсь чистым, как вода Ямуны, сладким хмелем.

Порою мне казалось, что я жертвой стал в руках коварного лжеца и мне от этого досадно было до сердечной боли. Ни пригоршни, ни капли сладостного хмеля мне не доставалось. Знаю, он рекою лился, но не для меня.

Так дни свои влачил я в здешнем лесе, коий служит украшеньем Врадже. И однажды, слезы проливая, я внезапно чувств лишился.

Между тем, передо мной предстал мой Светоч милосердный и ладонью лотосной, прохладной как ночной нектар, в которой Он обычно флейту держит, плоть мою от пыли начал отирать.

Сам я бы в чувства не пришел вовеки, но великий Плут играючи вернул меня в сознание, наполнив обоняние мое невероятным и неведомым мной прежде запахом кудрей Своих чудесных.

Увидев лотос Кришниного лика, я с земли поднялся и, не сознавая, что и гдя я, попытался удержать Его за полог платья, золотистого как солнца свет.

Царь обольстителей задул в свирель и скрылся с глаз моих в лесной чащобе так же неожиданно как только что возник. Увы, сколь не блуждал в волшебном я лесу, все поиски чудесного виденья были тщетны.

Исчез Он безвозвратно. Я, не в силах отыскать Его, лишился чувств и унесеный был стремительным течением Ямуны. Выброшен на берег, скоро я пришел в себя и огляделся кругом.

Оказалось, я несусь диковинным путем куда-то, на ладье воздушной, что летит быстрее самой быстрой мысли и на высоте, какую и представить невозможно.

Вскоре я стал всматриваться вдаль и обнаружил, что я миновал Вайкунтховы врата и путь лежит мой ввысь и вне пределов царства Бога. Мимо глаз моих Айодхья пронеслась и местности таккие, о которых я не слышал прежде.

Вскоре взору моему открылся край пресветлый, дивная Голока, о которой грезил я всю жизнь. Тот край, который простирается над целым бытием и в точности напоминает Шри Матрхуру в сотворенном мире.

Она была конечное мое предназначение. Ступив на почву, я направился в тот чудный град. И к удивлению и счастью моему я обнаружил, он нискольно не отличен от земной Матхуры.

Там узнал я, местный княжич Камса, прежде силою власть у отца забрав, теперь пленил родителей Шри Кришны, Васудеву с Деваки и беззаботно правит в вотчине его.

Из страха перед ним, перед его семьей, дружиною, что вызов бросили самим богам, Ядавы не осмелятся ни в чем ему перечить, дни свои в узилище влача.

Одни, тяжелой участи не выдержав, смирились, Камсе присягнули в верности, другим пришлось бежать, чтобы укрыться на чужбине.

Камсу тоже испугался я. И омовенье совершив в Вишранти-гхате, я стремглав подался прочь, прочь из Матхуры в девственные рощи Враджи.

В том краю чудесном, я недосягаем для богов, небесной власти, Бога и наместников Его, увидел жизнь обычную, ничем не отличимую от той, что протекает в бренной Арьяварте на Земле.

Диковинно мне видеть было солнце на заре, закат и звезды, и людей, чьи разговоры и привычки были как обычные земные. И от изумленья я не мог ни вымолвить полслова. От восторга с места сдвинуться не мог.

Поодаль по лесной тропе шли люди, разодетые в пастушьи платья, с ними женщины в летах, с цветами, собранными там же в роще.

Все было словно на Земле, но как-то по другому. Будто Кто-то, мне неведомый у них похитил сердце. Все они беспомощны как-будто были, будто бы потеряны в любви.

Глядя на них, я ощутил любовное влечение. С трудом собравшись духом, я спросил у них:

"О люди добрые! На лицах ваших отразился свет такой покойной радости, о коей мудрецы мечтать не смеют. Вы как будто воплощаете в себе Господню милость, - доброту Того, Кому женой приходится Удача, у которой Божие рабы о милости хлопочут.

Помилуйте несчастного беднягу, что в чужом краю сыскать надеется уют родного дома. Укажите мне, кто здешний государь и где найти его? К нему дорогу, умоляю, укажите!

О народ счастливый, милостью меня благослови. Я о спасеньи вопию. Душе заблудшей, путь мне укажите! Иль кивком, или движением руки ответье!

Услышьте крик отчаянья во мне! Терзанья страждущей души услышьте! Вы молчите! Чтож, должно быть вас околдовал своими чарами неведомый Кудесник!

Я приставал с распросами ко всем, кого мне посылало Проведение. И шел куда глаза глядят, покуда не пришел в долину, где паслись покойно тучные стада.

Я снова огляделся и вдали увидел город, милый город, будто бы знакомый мне, родной.

С окраин доносилось пенье женщин, было слышно, как пахтали масло, звонкий перелив браслетов.

Стараясь виду не подать, что бесконечно счастлив, к городу направился я тут же. И в пути мне встретился старик на камне слезно призывавший: "Кришна! Кришна!". Мне трудов немалых стоило его уговорить печаль свою поведать. Голосом, срывающимся на рыданья, он мне рассказал, что город сей принадлежит пастушьему вождю Шри Нанде, и что Кришне тот приходится отцом.

Когда добросердечный старче вновь привел меня в сознание, я на ноги вскочив, стремглав помчался к городским вратам, но в них я не посмел зайти, а сел поодаль.

Вскоре взору моему диковинные чудеса являться стали – тысячи, десятки тысяч, сотни их, невиданные и неслыханные прежде, те, какие и представить невозможно.

Мудрые мужи! Я различить не мог, все эти люди счастливы своей судьбою или терзаются сердечной мукою в аду.

Пастушки пели сладко, но в их голосе печали было столько, что ее и передать нельзя. В их песне радость счастия слилась с досадой, выразить какую не возьмусь.

В том месте всякий поначалу порешит, что оказался в бренном мире, пристальней однако приглядевшись, заключит, что все вокруг противоречит опыту его доныне, и что он вознесся далеко над сотворенным бытием, над светом меж мирами и нетленным Божьем миром.

При виде женщины преклонных лет ее приветствовал поклоном я, и я спросил учтиво, знает ли она, где нынче славный Сын Шри Нанды предается времяпровожденью.

Она мне отвечала, что с утра их Благодетель с Братом и гурьбой приятелей погнали стадо в дальний лес. Но с наступленьем сумерек они должны вернуться.

"Местные мы вечерами возле берега Ямуны при дороге ждем возврата Света наших глаз. Деревья здешние и те вытягивают ветви в направлении, откуда Кришна появляется в закатный час – так жаждут неподвижные созданья прикоснуться к Кришне. Ты, незнакомец, подожди, Он непременно скоро будет.

Гопа-кумар продолджил: Будто бы омывшийся в ручье живой воды, я взгляд свой устремил к дороге, на которую старушка указала.

Я с места сдвинуться не мог, как будто врос ногами в землю. Когда ж ценой невероятного усилия я сделал шаг, то вдруг вдали знакомый звук услышал.

Коровие мычание сливалось с сладостным напевом флейты. Волнительней той многозвучной песни я не слышал никогда ни в тамошнем ни в здешнем мире. Она влекла, к себе звала неодолимо, смуту привнося в мой ум и переполошив пастушее селенье.

От звуков этих истекали соком спелые плоды дервев, что длинными рядами вытянулись вдоль дороги. Нескончаемым потоком лились слезы из очей живых существ, что населяют Враджу. Груди женщин, даже престарелых, молоком сочились, бурная Калинди замирла, предвкушая близость Кришны.

Неведомо мне было, Кришнина свирель яд источает иль живительный нектар? Напев Его грознее грома иль нежнее ключевой воды? Луны прохладней или горячей огня. Мне было невдомек. Но очевидно было, Он напевом флейты всех сводил с ума! Все существа во Врадже разум потеряли совершенно!

Из домов бежали женщины с подарками и подношениями Кришне. Кто-то нес корзины украшений, кто съестного, водрузив на голову себе.

А кто-то, позабыв про все, спешил из дома прочь, влекомый песней Кришниной свирели под мычание коров. От одного лишь взляда на Него пастушьи жены спотыкались, замедляя бег.

Быстрее ветра мчались девы к Кришне, кто-то наскоро себя убрав и украшения навесив как попало, прочие едва удерживая пояса и волосы сплетая на бегу. Но были те, кто не покинул дома, деревом недвижимым застыв. Без чувств иные падали на землю.

Упавших без сознанья, всех в слезах и слюнях, милые подруги поднимали и, на плечи взгромоздив себе, тащили ближе к Кришне. Но иные, с тайною любовной раною в душе, тащилися, едва перебирая ноги, слыша одобрительные возгласы подруг.

И женщины всех мыслимых телосложений, в бесконечной пестроте, уборов, платьев, украшений, поверагли в стыд саму удачу всемогущей Рамы. Сбегая к берегу Ямуны, хор на все лады хвалил забавы Кришны и Его благое Имя.

И я, поддавшись неизвестному влечению, с толпой, стекавшейся со всех сторон, что было сил летел к песчанным берегам Ямуны.

Вдруг я увидал Его, с Его волшебной флейтою. Он, отделившсь от толпы друзей, от стада тучного, ко мне стал приближаться спешным шагом. Не успев опомниться, я услыхал Его чудесный голос: "Эй, Шридама! Вот мой друг. Его зовут Сарупа. Он для на нас как Солнце. Он семейный лотос наш лучами согревает!"

Одет был Кришна как простой селянин, в платье пастуха. Павлинее перо в Его кудрях, сережки, украшения раскачивались в лад Его шагов, с гирляндою цветов _кадамбы_. Всюду разносился чудный Кришнин аромат. И лик Его сиял игривою улыбкой.

Глаза Его прекрасные как лотосы, светились добродушием и каждый из бесчислинных на Нем предметов придавал Ему особой красоты. Он то и дело кудри убирал с лица, что пылью покрывались, поднятой копытами коров.

Стопами нежными как лотосы Он по земле ступал лишь для того чтобы ее облагородить и придать очарованье матушке Земле. Он двигался как будто танцевал, пленяя сердце всякой твари, принуждая шествовать за ним широким шагом пеструю бурлящую толпу.

И облачного цвета тело Кришны освещало красотою юности все небо до последнего предела. Кришнино очарование, пленившее сердца всей Враджи, было словно бесконечный океан бесчислинных достоинств.

Кришна сделал шаг ко мне. Я не успел опомниться, как Он уже был рядом, вероятно вид был у меня беспомощный, молящий о спасеньи. Едва в глаза Ему взглянув, я снова чувств лишился, но Шри Кришна поддержал меня - обняв, не дал упасть. Но Сам не удержался и мы вместе рухнули на землю.

Миг спустя, когда ко мне вернулись чувства, я свободился осторожно из объятий Кришны, но поднявшись, обнаружил, что мой Друг по-прежнему лежит в пыли без чувств. Из глаз Его ручьями льются слезы.

Какие-то из подоспевших женщин сокрушались: "Горе! Горе нам! Что ты наделал, незнакомец!? Разлучил нас с нашей жизнью! О Беда! Беда! Пришла к нам наша смерть!

Тебя наверное прислал во Враджу злой волшебник Камса!". Убивались безутешно добрые пастушки, Кришну обступив и плача и судьбу кляня.

Сию минуту подоспели пастухи, приятели Шри Кришны и, увидев бездыханным Друга, разразились жалостным рыданьем.

В селеньи Нанда с пастухами, жены и прислужницы его, Яшода и ее подруги, чуть заслышав скорбные стенания помчались к нам, сбиваясь по пути и падая на землю, снова поднимаясь и вопя.

Сошлись коровы и быки с телятами, лесные лани вышли из чащобы. Горестные крики их слились в единый гул.

Из глаз их крупные катились слезы, когда они, склонившися, обнюхивали Кришну и Его облизывали нежно языками.

Над нами стаями кружили птицы, жалобное их многоголосие звучало человеческим рыданием.

Деревья с травами как будто высохли, пронизанные нестермимой болью. Что я могу сказать? Все твари Божие, движимые и неподвижные, застыли словно на пороге смерти.

Я погрузился в океан печали. И не зная как мне поступить, я стопы Кришны положил на голову себе и более не мог сдержать рыданий.

Весь дрожа от ужаса и страха Балабхадра, Кришнин Брат быстрей стрелы примчался. Светлый ликом в синие одежды разодет.

Через мгновение собравшись духом, Балабхадра огляделся, посмотрел на Брата и на нас, и бережно обняв, Он поднял Кришну.

Он отер тело Брата от пыли и грязи и просил меня как можно громче призывать по именам Его. Потом дал знак мне и мы оба подняли Шри Кришну от земли.

И вдруг, о чудо! Кришна отворил глаза, все еще влажные, ослепшие от слёз. Едва меня узнав, Он бросился ко мне в объятья и расцеловал. Потом Он озираться принялся, и показалось мне, Ему неловко стало.

Владыка, лучший из Владык Своею лотосною левою рукою взял меня за руку и приветствовал как будто были мы сердечными друзьями вечно. Он спрашивал меня, чем я живу, что любо мне и где я нынче обитал? Потом, односельчанан приветствовав, Он с величавостью слона ступил в пастушие владенья.

Оставшись за околицей, лесные звери Кришне вслед смотрели грустно и печально. С места не способные сойти, они решили ждать утра в надежде вновь увидеть Господина.

Выглядывая Кришну, над деревнею метались в небе птицы. И когда на землю опустилася ночная тьма, они печальным криком огласили небо и в мгновенье упорхали прочь.

По настоянью Нанды Сыновья его, едва закончилися хлопоты вечерней дойки, Оба воротилися домой, коров Своих оставив в этот день без дожного присмотра.

Примчалась матушка Яшода, пожелать Ребятам доброй ночи. Вся ее одежда ее взмокла от грудного молока, в ее глазах стояли слезы. Вместе с матушкой Рохини женщины двум Братьям поднесли лампады, пламенем огня тела Им освятили.

Добрая Яшода приласкала Кришну, отирая голову Его, лицо и плечи собственными волосами, и потом Дитя Свое обняв, зацеловала, не решаясь, как ей быть чтоб впредь обезопасить Кришну – поместить на голову себе, прижать к груди иль снова заключить во чрево.

Кришна же, чтоб мы не разлучилися опять, настоивал, чтобы я в дом к нему зашел и выразил почтенье матушке Его. Яшода, видя Кришнину привязанность ко мне, меня расцеловала и приветила как собственного сына.

Вскоре в доме собрались соседские пастушки. Кто-то выдумал себе причины для прихода, большинство ж себя не утруждали объясненьем.

Яшода и Рохини приготовили купание для Братьев, но Шри Кришна, пожелав с пастушками побыть наедине, воскликнул: "Матушки любезные, Мы с Бладевою совсем проголодались. Вы, пожалуйста, сварите риса, пригласите Нашего отца и накормите Сыновей и мужа".

Услышав просьбу Кришны, юные пастушки молвили с волненьем: О Яшода! О царица Враджи! Милая Рохини умоляем вас, повпремените с омовеньем Чад своих.

И, правда, лучше приготовьте угощения для Братьев. Мы ж покуда сами искупаем их.

Яшода отвечала: Быть по вашему, девицы! Но сначала искупайте старшего из Братьев и отправьте к Нанде извесить, что кушанье готово будет скоро.

Продолжал Сарупа: Поблагодарив Яшоду юные пастушки спешно искупали Балараму и отправили с посланием к отцу, как раз когда Яшода и Рохини появились на пороге.

Юные пастушки разделились по обязанностям. Первые по очереди сняли с Кришны злато, жемчуга, вторые платьями отерли Ему тело.

Когда же девушки решились выхватить соперницу свою из лотосной ладони Кришны - Его флейту, Он мне подал знак и в тот же миг ее в мою протянутую руку бросил.

Девушки растерли Кришну разными пахучими маслами, а избыток вытерли проворно мягкими как лотосы руками.

Но Шри Кришна, или от того, что тело Его слишком нежно, или ради озорства, внезапно, затаив дыханье, искривил лицо и возопил от боли.

Услыхав тот крик, Яшода, выбежала с помутненным взглялом и к купальне бросилась, вопя: "Что здесь случилось? Что здесь с моим Сыном?"

Увидав на милом лике добрую улыбку, матушка вернулась в дом. А девушки, под смех, но все еще с испугом озираясь, затянули песню и продолжили Любимого душистыми маслами отирать.

Затем они Его омыли теплой, чистой, ароматною водою, что в кувшинах, убраных каменьями и в глиняных горшках доставили с Ямуны.

А потом они Его в изысканное платье обрядили, как у лицедея, и украсили персты Его перстнями, руки – обручами, грудь – венками, умастили плоть пахучими составами, что загодя из дому принесли.

Тайком от матушки полакомили Кришну сладостями, вновь преподнесли Ему даров, какими поклоняются богам и этими священными предметами своих голов коснулись.

После этого они на горло, лоб и щеки Кришны нанесли рисунки из душистого состава, что замешан был на мускусе, шафране и сандале.

А покуда Кришна пристально разглядывал пастушек, те дрожащими руками пробовали обвести Его глаза сурьмою черною для блеска.

Он запросто рассказывал девицам о Своих забавах нынче в роще. Он шутил, любезничал и пользовался разными уловками, чтоб возбудить в них нежное к Нему влеченье.

Его убранство так и не свершилось. Милые пастушки то и дело вытирали краску с Его щек и, погодя мгновенье, наносили снова.

Яшода поминутно выбегала из дому во двор, тревожась, как бы ничего худого не случилось с Сыном, и с сердитостью притворной выговаривала гостьям:

- Вам девицам ничего нельзя доверить ровным счетом. Ох, когда уж наконец вы искупаете и приведете в должный вид мое Дитя?

Сарупа продолжал: И подглядев как юные пастушки, обступив Шри Кришну, глаз с Него не сводят и дыханье затая, смущаются при каждой Его шутке, кто-то из почтенных жен окликнул со двора:

- О Боже! Подойди сюда дитя мое, Яшода! Посмотри, тебе понравится, как девушки разрисовали Сына твоего. Гляди, как смуглое лицо Его еще прекрасней стало.

Услышав от кормилицы своей, Мукхары ябеды о домогательствах пастушек к Сыну, неуемная Яшода в миг примчалась из дому и принялась сердито выговаривать в ответ:

Вся красота что есть в природе преклоняется пред лотосными стопами прекрасного и черноликого Дитяти моего, танцующим самозабвенно на вершине мира.

Вся собранная вместе красота прелестных дев не стоит даже тени кончика Его мизинца.

Сарупа продолжал: Я полагаю, невозможно описать благообразье, прелесть и телесное изящество Шри Кришны. С красотой Его ничто на свете не сравнимо, даже Божья красота. И даже Сам Он будучи во Двараке с Своею собственною красотой во Врадже не сравнится.

В искусстве обольщенья Кришне равных нет, как равных нет и Радхе. В искусстве соблазненья равных Радхе нет, как равных нету Кришне.

Увидев Нанду, своего вождя, вернувшегося с Баладевой после омовения, пастушки удалились спешно, предоставив Кришну на опеку Брата и Отца.

Шри Нанда сел на золоченное сидение и Сыновей призвав занять с ним место рядом, к трапезе вечерней приступил.

Яшодин Сын уселся слева от отца, а Сын Рохини – справа. По настоянью Братьев я уселся прямо против Них.

Рохини из дому прислала угощения для пиршества таких изысканных, каких я отроду не видывал во множестве, украшенных каменьями, серебренных и золотых посудин. Матушка Яшода подавала мужу яства четырех возможных видов. Подождав родителя учтиво, Кришна начал трапезу Свою.

Он жадно поглощал все кушанья из чаш бесчисленых, что матушка Ему преподнесла на золоченом блюде.

Во время трапезы то матушка Его, то Брат, то сам глава семейства угощали Кришну, бережно кладя кусочки пищи Ему в рот. Шри Кришну это очень забавляло.

Он пригубился к каждому питью, что им преподнесли ко трапезе в больших кувшнах, чистою водою жажду утолил.

Сначала Он отведал риса сваренного с сахаром в топленом масле, закусив лепешками, печеньем и хлебами.

Средь лакомств Кришны было много жареных в топленом масле, много сладкой простоквши и молочных блюд.

Он с удовольствием съедал молочные приготовленья – сладкие, солено-кислые, замешанные с пряностями блюда.

А между блюдами Он поглощал пахучий, теплый белый рис с шарами из бобов и _дала_, с нежными лепешками, помоченными в супе, с зеленью и овощами.

В конце Он снова выпил простокваши и молочного питья со сливками и с пряною асофетидой. Всем, что ел Он Сам, Он угощал меня.

Ни речью описать нельзя, умом нельзя представить, как облизывает Кришна губы алые Свои прелестным языком, когда Он поглощает угощения; как пляшут щеки на лице Его прекрасном будто синий лотос в вечеру, и как играют искрами глаза Его под дугами танцующих бровей.

Пастушки принесли с собою сладости из молока и сахара с топленым маслом и вручли матушке Его.

Играючи Шри Кришна сгреб с тарелок все, что юные подруги поднесли Ему и тотчас в рот Себе отправил, похваляя благодетельниц Своих и угощаяя каждую ее же сладостями собсвенной рукою.

Затем Шри Радха подоспела с _манохара_-_ладду_ в виде малых колобков и блинчиков и положила радом с Кришной слева.

Шри Кришна бережно их кончикми пальцев взял и поместил Себе на кончик языка. И в миг Его лицо все искривилось словно Он попробовал пригорький листик _нима_.

Брат Кришны усмехнулся, покривив губами, матушка разгневалась на Радху, Нанда же был очень удивлен. Приятельницы Радхи в ужасе зажмурили глаза, а ненавистницы Ее торжествовали.

Мне урожденному в семействе брата Радхи, Кришна положил Ее все _ладду_ на поднос. А, я дивясь чудесному их вкусу, скушал до последней крошки Радхину стряпню.

Шри Радха повела бровями, бросив исподволь на Кришну взгляд, а Он Ей головой кивнув едва заметно и улыбкой нежной одарил.

Меня вдруг осенило – то искуснейшие Лицедеи игрища затеяли Свои для утешения тоскующих по Кришне преданных влюбленных в Него слуг.

Потом Шри Кришна рот Свой освежил водой и угостился пряной смесью _пана_, искоса бросая взгляд на Радху. А затем Он жеваный орех свой в рот мне положил.

Яшода прочитала добрые заклятия и левою рукой Ему погладила живот для лучшего пищеваренья.

Нанда, вотчину свою решив окинуть взглядом, вышел в луг, где тучные его стада пасутся, Баларама спать ушел, а Кришна, песню затянув, отправился гулять по улицам селенья.

Вдоволь позабавившись с красавицами Враджи, Кришна поспешил на мамин зов и, в дом вбежав, нырнул в Свою опочевальню, где Его ждала как пена нежная, молчно-белая постель.

Подушки на Его просторном ложе отливали мягким лунным цветом. Каждая была как полная Луна. Луна без пятен, возлежащая на златошитом покрывале, высыпанном драгоценными лучистыми камнями.

Полог над кроватью Кришны был изящно вышит нитками из тонких жемчугов. В опочевальне сладкие курились благовония _агуру_. Мебель изготовлена была из драгоценных самоцветов. Кришнины покои роскошью превосходили прочьи комнаты, как превосходит силой лев все прочее зверье.

Шри Радха приготовила состав пьянящей _тамбулы_ и, завернув в листочки, нынче помещала Кришне прямо в рот. Лалита с Чандравали, хитро улыбаясь, растирали лотосные стопы Кришны.

Прочие пастушки разделили меж собою дело ублаженья Кришны. Те омахивали Милого метелками из яковых хвостов, иные для Него раскрытыми держали ларчики с пьянящей _тамбулою_. Третии в кувшин ловили жеванную Кришной _тамбулу_. Четвертые Ему сносили в дом огромные кувшины с чистою водою.

Кто-то песни пел, иные возглашали заклинания, приятные для уха, кто-то музыкою ублажал Его, а кто-то остроумной шуткой веселил.

От радости служенья Кришне у пастушек заходило сердце, Он в ответ им дарствовал тайком, так чтоб никто не видел, жеванную Самолично _тамбулу_.

Так самый выдающийся Мошенник, самый хитрый Плут обхаживал приятельниц Своих и услаждал их страсти. Довольный вольною сердечной беседой со Шри Радхой, Кришна удалился коротко вздремнуть.

Движением руки Шри Кришна подал знак пастушкам расходиться по домам и те, сияя счастьем, подчинились Господину.

Но вскоре к нам пришел Шридама и меня уговорил быть гостем на ночлег в его жилище. Дальше, что случилось с Кришной, я поведать не могу, не знаю.

Ночь не мог я глаз сомкнуть в тревоге. Утром с первыми лучами я примчался к Нанде снова, обнаружив Кришну спящим приспокойно в ложе. Тело Друга моего усеяно все было знаками любовных приключений.

Вскоре появилась добрая Яшода и, усевшись подле спящего Дитя, воскликнула, всплескнув руками с изумленьем.

[Молвила Яшода:] Боже! Мальчик мой так притомился прошлым днем в лесу на пастбищах отца, что нынче встать не может с ложа!

Бедное Дитя, изранено все тело у Него колючками лесными и шипами.

Ведь Ему должно быть очень больно! Но сейчас, когда Он спит, Он верно боль не ощущает. Вот еще сурьмою со Своих очей Он раны залечить пытался.

Бедному Ему неведомо, что алою слюной от _тамбулы_ Он с ног до головы Себя запачкал. Вот, метаясь по кровати, бедный Сын мой поломал златые обручи на Собственных запястьях, ожерелья изорвал, помял гирлянды.

Боже! Это что? Шафрановая глина с берега Ямуны! Смыть ее не мог Он даже омовением. Она к Нему присохла навсегда!

Вчера пред сном беспутные девчонки не помыли Кришну как положено, и маслом ароматным, растерев, не вытерли излишки.

Продолжал Сарупа: Матушка Яшода не на шутку разбранилась, видя как в дверях ее все больше собираются вчерашние пастушки, озираются смущенно и не знают как им быть, смеяться ль, плакать или же в сердцах просить прощенья.

Тут проснулся Кришна. Матушка Яшода тотчас отвела Его в купальню, где помыв, украсила каменьями и златом, а потом с Шри Баладевою отправила на утреннюю трапезу к отцу.

Пока Яшода собирала Кришне снедь, Он с юными соседками беседы задушевные водил. Но вскоре матушка призвала Братьев отправляться в путь.

А девам, опечаленным грядущею разлукой, добрая Яшода повелела песни петь, что путнику сулят удачу, проводить как принято друзей с кушинами воды и с полными горшками добрых яств с плодами.

Матушка Яшода усадила Кришну с Братом на скамью, цветочные Им поднесла гирлянды, снадобьем целебным умастила, коим будет Им защитою в лесу.

Призвала женщин из почтенных _брахманских_ семейств благословить Шри Кришну с Баладевой и велела Братьям совершить положенный обряд перед.

Шри Кришна принял матушкину снедь, открыл хлева и, затянув напев чудесной флейты, впредь Себя погнал родительское стадо на луга.

Там за околицей пастушьего селения Кришну гулкою гурьбою обступили верные друзья.

Они на флейтах выводили сладкие напевы иль гудели в дудки, свернутые из огромных листьев, или в буйволиные рожки.

Шри Кришна ни на шаг не отходил Баладвевы, Их друзья в угоду Братьям пели и плясали с упоением и слагали Братьям похвальбы.

Я шел за старшим Братом Кришны. Девушки, томясь разлукой, навыдумывали тысячи причин для домочадцев, чтоб родной очаг оставить и тайком проследовать за Милым.

Матушка Яшода провожала Сына до околицы, до самых дальних врат селенья, то и дело отирая лик Ему от капелек испарины, какие часто проступают у людей в мгновения восторга. Платье на груди ее намокло молоком.

Когда по просьбе Кришны на околице Яшода развернулась прочь, она не сделала и двух шагов, как снова воротилась к Сыну, вся дрожа, едва удерживая слезы.

И, свернув в листок, она Ему вручила пряной _тамбулы_, и малую щепоть щеку Ему за щеку положила. А потом, замедлив шаг, она отстала от ребят и повернула к дому, правда, несколько шагов ступив, она опять догнала Сына.

И, ступая рядом, на ходу она Его кормила сочными и сладкими плодами, подносила хладное питье. Потом опять за детками плелася вслед, и, поотстав, вновь догоняла.

Потом она решила Кришну оглядеть. Остановив Его, поправила Ему одежды. Вид Ему придав достойный, развернулась прочь. Но, сделав несколько шагов, опять вернулась и взялась напутствия читать.

"Ты милый мой, не углубляйся слишком в чащу. Под ноги гляди, чтоб обойти колючки".

Промолвив это много раз и, убедившись, что ее внушенье возымело силу, добрая Яшода развернулась прочь, и замерла. Мгновенье постояв, она опять гурьбу ребят догнала.

"Ты Кришне старший Брат, - теперь она увещевала Раму, - будь с Ним рядом, Ты ступай вперед Него на несколько шагов.

А ты Шридама, ты иди за Кришной, позади с приятелем своим Сарупой.

Амшу, будь от Кришны справа. Ты, Субал, будь слева от Него".

Молитвенно сложив ладони, вся оборотясь в смирение, Яшода донимала деток просьбами за Кришной присмотреть.

Не знаю, сколько раз она, отстав от Сына, снова возвращалася к Нему. Как к новорожденному чаду своему телица.

Кришна поклонился матушке, коснувшись ее стоп, в объятья заключил. Трудов не малых стоило Ему, то требованьем, то увещеванием заставить маму повернуть обратно.

Она, окаменев как изваяние, на холмике сквозь слезы провожала взглядом Сына. Платье на груди ее намокло молоком.

Пастушки между тем прошествовали в лес за Кришной. Из-за слез, что им сдавили горло, застили им взор, они ни песню петь, ни путь перед собою видеть не могли, едва ступая.

Слова вымолвилть от робости и страха не умели. Выброшенные в безбрежный океан печали, удержать свои они не в силах были чувства.

Господь похитил очи и сердца пастушек. И они за Похитителем бежали из домов, покуда там в лесной чащобе не велел Он девам удалиться прочь. В ответ на умоляющие взгляды юных дев Шри Кришна повторял настойчиво и власно – возвращайтесь в домы к семьям.

Через гонца и знаками Он передал пастушкам пламенное заверенье в вечной дружбе. Он приподнимался на мыски, Он им махал руками, Он подмигивал лукаво им, Он делал все, что б девушек смутить. Он даже устрашал их, чтоб они остановились. Девы подчинися Ему, окаменев как матушка Его неподалеку.

Пастуший вождь, и без того великую питая нежность к Кришне, чувствовал прилив неведомой любви, взирая на метанья скорбные Яшоды.

Он с пастухами проводил Шри Кришну до опушки леса, и недвижим встал, опустошенный зрелищем любви, что кроется в сердцах народа Враджи.

Шри Нанда радовался добрым знакам в поведении лесных зверей, в природе. Лишь разлука с Кришной огорчала доброго вождя.

Он заключил в обятья Кришну с Баладевою и долго Сыновей не отпускал, вдыхая запах детских кудрей. Плакал горестно от неминуемой разлуки.

Шри Кришна, покловшись Нанде, принялся ему напоминать про неотложные домашние дела. И Нанда, тяжело вздохнув, поворотился к дому, но замер в тот же миг. Не в силах с места тронуться, он молча наблдюдал за удаляющейся детскою толпою.

Когда исчезли Кришна с Баладевою в лесу и стихли звуки поступи их шумной, Нанда опечаленно вздохнул и медленно побрел обратно в стан пастуший.

Он по пути призвал к себе гонцов и им велел проследовать за Кришной, а к полудни принести известия о Нем. Жену утешив и пастушек юных, он призвал их воротиться к дому.

Девушки, про Кришнины забавы песню заведя, направились в селение и там среди домашней суеты мечтам предалися о грядущей встречи с Милым.

Даже обладая безграничной властью невозможно описать предметы эти сколь-нибудь подробно. Впрочем муж разумный, чтоб печали избежать, усилия предпринимать не будет.

С тяжелым сердцем Кришна отослал подружек от Себя. Но близкие приятели Его опять вернули к жизни, увлекая в глубь лесной чащобы.

И взирая на красу Вриндаванского леса и ведя с друзьям задушевный разговор, Шри Кришна вскоре позабыл о горе и печали расставанья с милыми.

Лесные похождения Его, блаженство что дарил лесным Он тварям, движимым и недвижимым лишь присутствием Своим – постичь нельзя ни разумом, ни созерцанием. Язык способен вряд ли это описать и ухо вряд ли воспринять все это может.

Возле Говардхана Кришна пас коров, водил стада на водопой к Ямуне. На заходе солнца Повелитель Враджи возвратился в отчий дом. И под покровом ночи Он в Свои веселые забавы юных дев увлек как прежде.

При всем великолепии пастушьей стольницы, где правит добрый государь Шри Нанда, тамошний народ стремится время проводить в лесах окрестных, там где Кришна играм предается сладостным Своим.

О добрый _брахман_! Радость и блаженство в том краю не поддается описанью. Их сравнить ни с чем нельзя.

По мненью мудрецов служение Верховному Владыке столь чудесно, что в обители Его, Вайкунтхе, души счастие испытывают большее стократ, чем те, кто вечной упиваются свободою.

Но счастье тех, кто для себя сыскал убежище в Айодхье или Двараке, благодаря особым вкусам, многократно превосходит счастье, царствующее в Вайкунтхе.

Счастье обитателей Голоки между тем непревзойдено вовсе. Оно непостижимо для рассудка. Перед ним бессильны все слова.

Лишь обитатели Голоки, упивающиеся ее особым счастием осознают ее особую природу, ибо Повелитель Высший водит с ними дружбу и любовь.

Как боги, что сошествуют в творимый мир – есть воплощенья спутников Всевышнего в Вайкунтхе, спутники Его в Вайкунтхе – воплощения есть Его приятелей в Голоке. И подобно небожителям они сошествуют на Землю вместе с Вседержителем во всякий раз, когда Он вознамерится забавам предаваться.

Как воплощенья Кришны неотличны от Него, так воплощенья обитателей Голоки неотличны от самих прообразов своих.

Живущие в Голоке существа порой частично воплощаются, порою полноценно. Подобно Кришне существа в Голоке видозменяют облик свой согласно месту, времени и силе обстоятелств.

Влекомые своим особым настроеньем спутники Шри Кришны в сотворенный мир нисходят, следуя за Господом своим.

Соединение спутников Шри Кришны с собственными воплощениями в зримом мире в точности походит на Его слиянье с собственными Ипостасями, бытующими вне обители Его.

Когда премудрые мужи вещают нам о том, что воплощенья Кришниных друзей сошествуют в творенье, чтоб принять свой изначальный вид при Нем, то означает лишь, что воплощения соединяются с прообразами их.

Все, что касается Голоки, нужно принимать как есть, оставив позади смущенье и сомнение. Об этом лучше прочих поучал мудрец блаженный Нарада в его сказаниях.

О жители Матхуры, слушайте мой сказ, что волею Шри Кришны, нынче вам вещаю. Сказ о жизни в чудном том краю.

Всяк до единого из миллионов пастухов – детей, подростков и мужей семейных – полагает, что он Кришне более других дороже.

Помыслы Шри Кришны в поведеньи с близкими чисты настолько, сколь чисты и помыслы по отношенью к Кришне.

Но никогда никто из них пресыщен не бывает. Их любовь неутолимой жаждою бушует в сердце, от котороей нарождается смиренье, прирастающее каждый новый миг.

И каждой из приятельниц Своих пастушек, коих у Него бесчислинные мириады, Кришна явсвтует привязанность безмерную и состраданье и любовь.

То служит доказательством средь сотен прочих для меня и мне подобных - в Кришниной обители Ему нет никого дороже и милей притятельниц Его - пастушек.

Но когда особое пристрастие являет Кришна исключительно к Одной, то очевидно юная Особа эта всех Ему милее.

Пастушки делят с Кришной самую возвышенную, совершенно чистую любовь, и непрестанно познают всю радость нескончаемых забав Владыки. И, притом, никто из них вообразить себе не может даже, что Любимый к ней особою любовью одержим.

И каждая из них мечает о мгновении, когда ей счастье выпадет оказывать нижайшее служенье Кришне.

Владыка милостивый! Удивительно с каким самозабвением Твои друзья прогружены в бездонное любви переживание. Природа чувств их недоступна даже для вселенских мудрецов.

Однажды, забавляясь на прохладыных берегах Ямуны, Сын пастушьего царя узнал, что злобный Калия вновь был замечен в озере ближайшем.

Кришна ринулся туда стрелой, взобрался на вершину _нипы_, что нависла над водою, и отважно сиганул в мертвящую чернеющую гладь, погнав стремительные волны к брегу.

Плескался и резвился Он в прохладных водах, плавал и играл и ударял по волнам весело. Вдруг устремился Кришна к змею и дозволил злобному созданию Себя объять в смертельные тугие кольца.

И когда увидели друзья, что Кришны рядом нет, то ужас охватил их души и они в волнении по следам отправились на поиски Его и скоро вышли на безлюдный берег.

Приятели Его лесные пастушки, теряя Кришну из виду на миг, теряли тотчав волю к жизни. Увидев Кришну обездвиженным в тугих объятьях змея, пастушки без чувств попадали на землю.

А коровы и телята и быки – все громко и протяжно замычали. Звери дикие из леса вышли и застыли в миг, взирая на безжизненный Господний лик и слезы горькие роняя.

А лесные птицы криком жалобным оплакивали Кришну и над озером кружили до изнемождения. Деревья высохли, пожухли травы на земле. И грозные явились предзнаменования, предвестники великих бедствий.

И влекомый Кришною из сердца в стан пастуший поспешил старик, которому случилось быть свителем несчастья. Он, стеная и рыдая, мчался в Враджу сообщить о бедствии, что приключилось с Кришною.

Народ, приметивший зловещие знамения и зная, что удача Враджи целиком зависит от их Кришны, догадался, что с Наследником вождя случилося несчастие и выступил на поиски Его в лесную чащу.

А увидев старика, услышав его голос прерываемый слезами, люди Враджи в ужасе застыли бездыханно.

Баладева, глядя на печальных и скорбящих пастухов, лишь улыбался и утешить силился одноплеменников, внушая им, что никакое существо не можетпричинить несчастие Кришне.

Он матушку Свою отвел до дома, молвлил слово утешенья ей и тот час вслед толпе пустился.

Когда на берегу Калинди Он увидел Брата, заключенного в змеиные объятия, Он ощутил, что жизнь Его уходит навсегда, мир опустел навечно.

Он Кришну так оплакивал, что содрогались камни и деревья. Вдруг Он пал без чувств, как Нанда и Яшода несколько мгновений прежде.

Все существа живые в тот же миг исторгли страшный вопль отчаяния, предсмертный вопль, вселенная отозволась прескорбным криком.

Очнувшись после забытья, отважный богатырь Шри Баларама воротил Себе вновь бодрость духа.

А мгновение спустя сознание вернулось и родителям Шри Кришны. Не могли они спокойно видеть Сына своего в объятьях змея и собрались было броситься к воде, но Баладева удержал их мощною рукой.

Окинув взором соплеменников, без чувств лежащих возле ядовитых вод, могучий Баладева преисполнился печали. Голосом дрожащим принялся взывать Он к Кришне.

Молвил Баладева:

- Там в Вайкунтхе у Тебя нет близких. Нет и в лесу их среди обезьян. И средь Ядавов в Двараке. Лишь здесь в пастушьем крае, все живые твари преданы Тебе всем сердцем. Здесь в Тебе души не чают, без Тебя не могут и мгновения прожить. Вот нынче, Господи, они в мученьях расстаются с жизнью. Я ж не в силах даровать спасенье им.

О Кришна, милосердный Брат! Пока твои любимые не распрошались с жизнью, Ты Свои жестокие забавы брось! Иначе, Покровитель пастухов, Ты обречешь Себя на вечные страданья.

Сарупа молвил: Юные пастушки воплями и плачем оглашали лес. Душевная их мука нестерпимой болью отдавалась в членах их, сердца рвались наружу. Они без памяти на землю падали и поднимались вновь, готовы броситься в мертвящий яд на помощь Кришне.

Тут Кришна Сам Себя освободил из удушающих объятий змея и, взобравшись на его раскрытые сто клобуков, воздел к небесным сводам лотосные руки.

Обняв на миг любимых, Кришна следом выпрастал ладони к клобукам, размеренно качающимся в стороны подобно лицедеевым помосткам, унизанных обильно драгоценными камнями с златом.

Любимых ловко подхватив Шри Кришна с ними принялся плясать на дивных клобуках зловещей твари, под перелив небесной музыки и ангельские песни. Так всемогущий Чародей водил с пастушкми любовный хоровод.

Шри Баларама в чувства возвратил отца и пришлый с ним народ и нынче все они взирали с изумлением на Кришну.

Когда змеиный повелитель пал в изнеможденьи, Кришна с дерзкою ухмылкою сорвал платки у жен его, безропотно моливших о пощаде к мужу.

Из тканей этих Он искусно сплел бечевку и рукою левою ее играючи продел сквозь ноздри змея.

Вскочив верхом на аспида как на коня, погнал его по водной глади Кришна, выводя чарующий напев на флейте, правою рукой держа ее у алых губ.

Так, понукая аспидом, подхлестывая флейтою его как плетью, Сын Яшоды милостями злобное созданье осыпал.

А жены змея подносили Кришне ткани пестрые, наряды, злато, украшенья, самоцветы и пахучие масла, и Кришна помещал дары змеиных жен на клобуки зловредной твари.

Потом венками из _утпалы_, _падмы_, прочих лотосов, что жены аспида Ему преподнесли с Ямуны, Кришна одарил возлюбленных Своих и Сам Себя украсил.

Пока змеиный царь несчетными устами пел молитвы Кришне, Тот вынурнул над гладью водной, изумив приятелей, селян, родных, которые сей миг счастливый в хоровод пустились.

С гурьбою юных дев волшебный Чародей сошел на берег с шеи усмиренного злодея, коий сам не свой от счастья был, обретший благодать, которая не снится и Гаруде.

Едва от слез сородичей обсохнув и смиренно выдержав объятья и молитвы их, Владыка принялся читать нравоучения поверженному змею. а следом Он его изгнал из озера и Враджи.

Поправв приличье всякое, народ пастуший ликовал и праздновал под музыку и пение чудесное спасенье Кришны. Вдоволь насладившись буйством, Сын пастуший воротился свой родимый стан.

Однажды в Враджу заявились приближенные злокозненного государя Камсы – Кеши и Аришта, сущие пороки во плоти.

Один из них обличье принял исполинского коня, другой – быка размером с гору. И принялись злодеи землю Враджи сотрясать ударами копыт, вселяя трепет в души обитателей Гокулы.

Столь велики непрошенные гости были, что казалось головами подпирали небеса. Громоподобным рыком бык и конь повергли наземь люд пастуший.

Как ни пытались близкие Его отговорить от схватки со свирепымы зверями, Кришна оставался непреклонен. С отвагой витязя Он хлопнул по плечу Себя и выступил вперед непрошенным гостям навстречу.

Первым перед взором Кришны показался, скачущий быстрее ветра, Кеши. Кришна, с места не сходя, пнул злобное созданье так, что тот, кружась в полете, скрылся за окраиной селенья. Следом подоспел гигантский бык Аришта. Кришна ловко нос ему проткнул, продел ему веревку и связав, метнул к стопам Владыке Гопешваре, Шиве.

Когда скакун явился вновь, Тот, Чье могущество неиссякаемо, в прыжке вскочил строптивому коню на спину и в мгновенье обуздал его. А после щеголял, верхом катаясь по селенью на послушном исполине.

Следом Он призвал забраться тысячи приятелей Своих на спину присмиренного коня и принялся кататься по деревне, понукая тварью, и веля ему взмывать с земли до самых до небес под радостные возгласы мальчишеской ватаги.

В моновенье ока повязав в уздцы строптивого коня, Шри Кришна у Себя в селении его оставил для объезда, для увеселения друзей, для их забавы. А быка Он отдал пастухам впрягать в воловии возы.

Однажды в Нандино селение явился витязь именем Акрура, чтобы по приказу Камсы Кришну в стольный град доставить, в Мадху-пури.

Если б камни, бревна и бездушные предметы все услышали, что новость эта сотворила в Врадже, все б они рыдали горькими слезами, все бы обратились в прах.

Тем вечером пастушее селенье покрузилось в горе. Заслышав эту весть, пастушки падали без чувств на землю.

Яшода в ужасе от повеленья Камсы жизнь ее отнять, одеждою своей сокрыла Кришну, спрятавшись в покоях дома, чуть дыша, читать пустилась заклинания, защитные молитвы.

А Акрура утром Нанде объяснил цель своего приезда в Враджу и привел бесчисленные доводы, зачем понадобился Кришна Камсе. Нанда убедив Яшоду, что опасности их Чаду не грозит, призвал во двор к себе Шри Кришну.

Девушки в беспомощном отчаянии взирали на Возлюбленного, будто Нанда жизни их лишил, и тяжело вздыхали: "Милый! Милый!"

Яшода, вся слезах из дому вышла. За руку Шри Кришну взяв, она великое сокровище свое вручила отпрыску Швапхалки.

И к мужу своему поворотясь промолвила: "Я отдаю вам нынче все, что у меня есть в жизни. Веры мало вам, и все же я прошу, я заклинаю вас из рук мне в руки воротите мне сокровище мое обратно".

На этом порешив, почтенная жена с тяжелым сердцем возвратилась в дом. При мысли о разлуке с Сыном, женщина едва держалась на ногах. Ступив в свои покои, матушка лишилась чувств. Во мрак печали погрузилась Враджа.

И поныне, поминая это зрелище, безжизненные плачут камни, содрогаются в рыданьях молнии, деревья слезы льют. Живые твари тонут в скобном океане, если им не посчастливилось расстаться с жизнью.

Добродушная Яшода, в утешенье женщинам рассказывала о достоинствах их дорогого Кришны. Горе безутешно было их. Они в сердцах ей отвечали:

- Во груди твоей не сердце, хладный камень. Ты бессовестная мать! Теленка своего в пасть тигра отдала собственноручно. Пусть горит огнем твой дом пустой! Что нынче тебе делать в этих стенах?!"

Призвав Яшоду и подруг ее не унывать, проклятьями Акруру осыпая, юные пастушки выбегали из домов и устремлялись вслед за Кришною, глотая слезы на ходу и жалобно к Нему взывая.

Их стенанья, муки, боль - в печаль повергли Нанду и Акруру, Балараму, пастухов и даже Кришну, восседающего в колеснице у Акруры. В Врадже не осталось существа, что не терзалось бы разлукой с Милым.

Чтоб не дать возлюбленным Своим шагнуть за край, что отделяет жизнь от смерти, Кришна спешился и обступивших Его дев с Собой увлек в лесную чащу.

Когда посланник Камсы, слезы утерев, вернул себе прывычное расположенье духа, обнаружил к ужасу он своему, что Кришны нет в злаченной колеснице и угодливым промолвил голосом он, обратившись к Балараме:

"Добрый Друг! В Матхуре Васудева с Деваки и все семейство Яду терпят страшные лишенья из-за Кришны".

Сын Рохини и Шри Васудевой, старший Кришнин Брат отправился с Акрурою на поиски Шри Кришны. И по признакам, знакомым лишь Ему Он вскоре вывел дядю Своего на след Шри Кришны.

На лесной поляне Брата увидав среди гурьбы пастушек, Баладева притаился вдалеке. Акрура ж слезно возопил так громко, что влюбленные к нему оборотились.

- Порочный Камса притесняет родичей Твоих, родных отца и мать! О сколько раз он угрожал мечем их обезглавить! Неужели Ты оставишь близких умирать объятых болью, страхом и печалью!

Ведь Яду не на кого больше уповать. Ты их прибежище, у них иного нет. Сей самый миг они, отчаяньем снедаемы, взирают на дорогу, по которой прикатится колесница наша. И, терзаемы злым Камсою они, а вместе с ними боги в небесах и _брахманы_ и мудрые мужи все ждут, когда Ты принесешь им избавленье. Умоляю не лишай их веры и надежды не лишай.

С тех пор как Камса подчинил себе богов, мгновенья не проходит, чтобы он не похвалялся собственной отвагою. Он никого не чествует и ни к кому почтенья не питает. Но его боготворит всяк демон, властный ли, бессильный, всякий царь земной.

Сарупа продолжал: Промолвив так, Акрура, меж зубов зажал травинку и умолк. Из глаз его неудержимо покатились слезы. Тот, коего когда-то "Нежестоким" нарекли, теперь был вынужден исполнить самое жестокое и злое порученье. Поклонившись каждой деве в ноги, царский вестник молвил так:

Шриман Акрура молвил: Добрые богини! Не губите славное семейство Яду и уберегите род людской. Имейте сердце! Матушка родная и отец Шри Кришны в Камсином узилище томятся. Помогите добрым людям их спасти.

Пастушки отвечали: Ты не друг нам, Ты злодей и лжец! Ты здесь по указанью Камсы! Разве те, про коих, ты толкуешь, могут быть родителями Кришны? Баладева с Кришною – сыны Шри Нанды и Яшоды! Не губи Гокулу, наш родимый край. Не отнимай у жен невинных жизни.

Сарупа продолжал: Услышав о злодействах Камсы, и о том, что Сам Он был причиною страданья для родных, увидев в взгляде Брата одобренье, Кришна попросил прощенья у пастушек и с ухмылкою печальною направился к злаченой колеснице.

Акрура вне себя от счастья был. Спросив у Баладевы дозволения, он выскочил из леса вон и в мановенье ока с колесницей был обратно.

Осознав, что Кришну им не удержать, пастушке с Милого свой не сводили взгляд, и с замираньем в сердце, думая о будущей разлуке, плакали. Невольно губы их Ему печальную мольбу шептали:

- О Владыка, без Тебя не можем мы мгновения прожить. У нас убежища ведь нет иного. Ты не покидай рабынь Твоих. Любимый, нас возьми с Собою!

Твоею милостью лес стался нашим домом, дом же обратился в лес, враги нам сделались друзьями, а друзья теперь нам злейшие враги, отрава слаще меда нынче нам, мед горестней отравы. Без Тебя нам жизни нет.

Ты обрекаешь нас на медленную гибель, отобрав у нас Твою улыбку, лотосы Твоих прекрасных стоп, груди Твоей великолепие!

Когда с друзьями поутру Ты исчезаешь в рощах Враджи для утех, мы коротаем день в надежде лишь, что к вечеру Ты вновь к нам воротишься.

Но если по веленью Камсы Ты уедешь в дальние края, в столицу к царской свите, как Ты нам прикажешь жить и что прикажешь без Тебя поделать? Кто нам сказжет, на несчастия какие обрекаешь Ты Себя, лишенья на какие? Как нам с мыслями теперь такими жить? Как совладать с печалью нашей?

Вообразить нам страшно, что Тебе придется пережить, чтоб государя Камсу одолеть с его дружиною и сколько времени уйдет на то, чтоб умиротворить народ Матхуры. И кто знает, будешь ли Ты после вспоминать Своих друзей, приятелниц Своих?

Сарупа продолжал: Пастушки так надрывно причитали, столько было горя в стонах их, что все, кому услышать это довелось, ума почти лишился.

Когда же Кришне вновть вернулась бодрость духа, слезы с щек смахнув Себе и юным девам, голосом дрожащим Он изрек:

Господь сказал: Мой враг коварный Камса несомненно слаб. Его Я одолею быстро. Вы ж считайте, Я уже вернулся к вам. Любезные Мои, не стоит горе ваше умножать слезами.

Сарупа продолжал: Тем временем у колесницы собралась вся Враджа – Нанда, пастухи, Яшода и Рохини. Звери дикие и те из лесу вышли.

Взор отведя от милых, Кришна поднялся к Акруре в колесницу. Старший Брат последовал за Ним.

При виде юных дев, лежащих на земле в пыли у стоп Шри Кришны, матушка Яшода залилася горькими слезами.

И с трудом собравшись духом, Нанада принялся, являя совершенство обращенья с женщиной, супругу утешать.

Шри Нанда молвил: Я последую сейчас за Сыновьями. Ты не сомневайся, Кришна – наше, а не чье-нибудь Дитя. Я буду рядом с Ним все время, Он пока у Камсы. Не оставлю ни за что Его. Употреблю все силы, все уменье слова, чтобы Кришну поскорей вернуть.

Поверь, я знаю, что ни мы, никто другой из Враджи ни мгновения прожить без Сына твоего не может. Будь уверена, как только Васудеву с Деваки наш Сын освободит, я в тот же день с ним ворочусь во Враджу.

Сарупа молвил: После долгих мужниных увещеваний у Яшоды понемногу отлегло на сердце и она взялась пастушек утешать.

Яшода выбилась из сил, упрашивая девушек с земли подняться и мужчинам путь освободить. Вот наконец пастушие воловии возы вслед за Акрурой тронулись в столицу.

Женщины из Враджи не могли стерпеть мгновения в разлуке с Кришной. Глядя вслед за облаком пыли от удаляющейся колесницы, женщины вздыхали с горечью "Увы! Увы!". Бессильно опустились руки их, померкли очи, волосы повисли в беспорядке, лица их осунулись, походка стала шаткой. Всхлипывая, тяжело дыша, глотая комья слёз, они не отпускали колесницу, затопляя край пастуший волнами страдания и скорби.

Кто бежал, хватаясь за края злаченой колесницы. Кто кидался под колеса, кто застыл в оцепененьи, кто валился в пыль, кляня гонца, прибывшего с недоброй вестью.

Телята и быки с коровами, лесные лани с ревом обступали колесницу, плакали горючими слезами.

И с тревожным щебетом над Кришною кружили птицы. Листья сбросили деревья и кусты как в знойную засушливую пору.

А с вершин холмов катились камни и валились исполинские стволы. Усохли реки и ручьи и обратились вспять, лишив живое животворной влаги.

И от вида жалкого родимых душ, Господь во глубине души исполнисля страданья и печали. И не мог ничем сдержать их исступленья. Из очей Его потоком нескончаемым катились слезы.

Старейшина семейства Вришни, доблестный Акрура, опасаясь, что Шри Кришна вновь покинет колесницу, взял Его за плечи будто бы пытаясь от паденья в обморок Владыку удержать.

Увидев, что Шри Кришна в самом деле в обморок вот вот падет, Акрура с дозволенья Баладевы с Нандой подстегнул кнутом и припустил коней быстрее ветра.

Ловко выворачивал Акрура меж животных, что ему дорогу преграждали, мимо безутешно плачущих пастушек.

Стонами девичьими, как крик _курари_, оглашался лес вслед увозившей Кришну колесницы.

Быстрее самых быстрых стрел мчал колесницу доблестный Акрура.

А за нею следом тронулись в путь Нанда с пастухами на повозках запряженных тучными волами.

Вскоре коленсница с путниками прибыла на озеро Шри Брахмы, где Акрура спешившись, пустился возносить молитвы Кришне и учить Его, как должно поступать в Матхуре, чтобы благо всем принесть. И вскоре от Его увещеваний Кришнино развеяслось унынье.

Что после сделалось с народом Враджи, мне об этом больно говорить. Увы! Такие разговоры даже молнию способны потрясти. За сим я умолокаю, ибо нечего мне более сказать.

Продолжил Парикшит: О матушка! Сарупа речь свою печальную закончил, и заплакав, чувств лишился.

Потрясенный _брахман_ со слезами на глазах пытался привести Сарупу в чувства. Очи отворив, Сарупа молвил:

- После долгого пути златая колесница с Кришной прибыла в Матхуру, к радости всех жителей ее. Господь предал жестокой смерти Камсу и приспешников его и из темницы мрачной выпустил на волю матушку родную и отца.

Он Уграсену, коего злосчасный Камса некогда от власти удалил, возвел обратно на престол Матхуры. Он призвал Ядавов из изгнанья воротиться и радостью наполнил славный град.

Ядавы, для которых жизнь без Кришны не имела смысла, тяжкие лишения терпели от царей, подручных Камсы. Чтобы родичей утешить Властелин в Матхуре с Братом поселился. Нанду же и пастухов Господь обратно отослал в Гокулу.

"О батюшка! – сказал Шри Кришна на прощанье, - нынче надлежит тебе вернуться к нам Гокулу, жители которой чахнут.

Я же обустраивать примусь благополучие твоих друзей и близких тут в Матхуре. После долгих притеснений помощь несомненно им нужна. Как только все здесь станет мирно, Я в Гокулу ворочусь, конечно".

Шри Нанда произнес: Перед поездкою сюда я нашим в Врадже говорил, чтобы они не сомневались в том, что Ты мне сын родной. Я их заверил в том, что не способен Ты друзей покинуть.

Прошу Спаситель, от Себя не отсылай нас, каковой разумною Тебе не показалась бы причина! Ты волен следовать, куда Тебе угодно, но дозволь нам всюду быть с Тобою.

И наш народ, и матушка Твоя живут и дышат лишь покуда я им подаю надежду. Да, надежду, что когда-нибудь Ты воротишься к ним. Представь, что будет с ними, если я осмелюсь к ним явиться без Тебя! Они ведь с жизнями расстануться в мгновенье.

Шридама молвил:

- Знай Господь, там в рощах, где с Тобою мы пасем коров, Ты исчезаешь пусть на миг за деревом, в овраге, мы становимся вдруг не живы, ни мертвы. Теперь вообрази, что будет с нами, если Ты нас насовсем покинешь!

Сарупа продолжал: Господь внимал мольбам родных, не проронив ни слова. Из опасения, что Он поддастся уговорам и решит вернуться в Враджу, Васудева, Шурасенов сын, решительно промолвил.

- Брат милый, Нанда! Нет сомненний в том, что Сыновья твои - Шри Кришна с Баладевой счастливы быть могут лишь во Врадже. В прочем всяком месте Кришне с Баларамой будет тягостно, токскливо будет.

Но теперь Им срок пришел быть посвященным в _брахманы_, в мужчины. Должно Им отправиться теперь к учителю, науки постягать и послушанье. Пусть Они исполнят долг, и после возвращаются во Враджу.

Сарупа продолжал: Когда Шри Нанда увидал, что Кришне мненье Васудевы больше по душе пришлось, он молча впряг волов в повозку и глотая слезы горькие, знак дал товарищам в дорогу отправляться.

Шри Кришна с царственными отпрысками рода Яду провожал воловии повозки до заставы городской. Там, обняв Кришну, пастухи, печально проливая слезы, тронулись в обратный путь.

Шри Кришна то и дело порывался Нанду и друзей нагнать и вместе воротиться в Враджу, но Ядавы, к разуму взывая всякий раз, в покои царские доставили Владыку.

Смирившись с волей Кришны, Нанда и товарищи его вернулись в Враджу. Улицы пастушьего селенья были в миг заполнены ликующей толпою.

Но Нанда между тем не отозывался на приветствия людские. только лик рукой прикрыв сдыдливо, удалился в одиночестве к себе. И там наедине, дав волю чувствам, вождь пвстуший разразился плачем безутешным.

Не находя Владыку своего среди прибывших, люди Враджи в сильное смятение пришли, не зная, что им делать дальше, и одолвеваемы предчувствием дурным. Бледны их были лица. Ловя рассеяные взляды стараших пастухов, приятелей вождя, они все не решались тишину вопросом роковым нарушить.

Жалобно Яшода причитала: "Сбылся самый страшный сон!" Пастушки голосили воплем. Что мне еще сказать? Увы! Увы! Словами невозможно описать то горе!

Шри Парикшит промолвил:

- Матушка, тот чудный пастушок Сарупа снова замолчал и разумом как будто помутился. Невидящим его стал взгляд. Лик болью исказился.

И когда благочестивый _брахман_ возвратил Сарупу в чувства, тот, боясь опять рассудком помутиться, речь свою пресек.

Но увидав, что _брахман_ из Матхуры слышать жаждет окончанья повести, благой Сарупа, чувствами собравшись, вновь заговорил.

Сарупа продолжал: Когда Шри Кришне донесли о горе, что царит теперь во Врадже и о том, что от унынья излечить народ пастуший может Он одним присутствием Своим, Господь пустился гражданам Матхуры разъяснять природу отношений с Ним – и что Он покорен любовью ближних и Ему теперь необходимо снова быть во Врадже.

Бесценный самоцвет среди героев Кришна воротился в Враджу, чтобы жизнь опять вдохнуть в сердца пастушии. И был Он подле них, пока они не позабыли о страданиях, что им Он причинил.

Теперь, случись им вспомнить о страданиях, они кричали в ужасе, как будто им неслыханный кошмар приснился.

Пастушьи игры Кришны сладостью такой полны, таким очарованьем для чувств, что люди Враджи скоро позабыли обо всем, что с ними было прежде и что будет.

Мой друг! Потом Акрура этот снова в Враджу прикатил на колеснице. Приммчался в стан пастуший будто не бывало, будто в первый раз.

И снова жителей ее поверг в печаль, унынье и безумие, когда увез с собою Душу их.

И снова Кришна в Мадхупури предал смерти Камсу и потом отправился во Враджу, где с любимыми любимым предавался играм.

Шри Кришна постоянно ездит в стольный град и, справедливо покарав порок, к Своим забавам возвращается во Враджу.

Он укращает то и дело змея и мизинцем поднимает Говардхан. Он непрестанно чудеса творит и чудным играм предается, вызывая и преумножая обожание к Себе влюбленных душ.

Но жители сокрытой взору Враджи во хмелю любовного дурмана, полагают простодушно, что все с Кришною и с ними происходит в первый раз.

Безудержною страстью увлечены, люди Враджи любят Кришну с каждым мигом все сильней – в разлуке и соитьи.

Свойство это - не припоминать произошедшее, во Врадже всем присуще в равной мере, - жителям ее и нам соприкоснувшимся с святой обителью впервые.

Да и возможно ль память сохранить во Врадже, где душа на волю волнам отдана в бескрайнем океане сладострастия. В сокровищах любви безмерной утопая, ум теряют обитатели благословенной Враджи.

Но чудеснее всего, - что Тот, из Коего свет истины исходит, окунаясь в океан любви, Сам забывается, и Сам теряет память обо всем, что с Ним произошло и что в Его намеренья входило.

Забавы Господа нетленны и собою воплощние являют вечности, сознанья и блаженства. Божие забавы – обособленная сущность, вечно ищущая стопы Божии, чтобы Ему быть в услуженьи, всюду следовать за Ним и обеспечивать Его и свиту всем необходимым для раздолья.

Любезный _брахман_, я тебе поведал о величии Голоки, об особой сладости ее, что льется нескончаемым потоком в мирозданьи.

Спросил _матхурский_ _брахман_: Столь усилий много и усердья положил ты, чтоб ступить в заветную обитель Кришны. Но теперь, когда Господь покинул вас, уехал в Мадхупрури, что ты будешь делать, как намерен жить?

Сарупа продолжал: Господь нам наказал остаться быть во Врадже подле Нанды подле тех, с кем схожие у нас душевные порывы. Я Его наказу верен навсегда.

Природа Кришниной обители, Голоки такова, что и в Его отсутствие Ему родные души не желают оставлять ее. Никто из обитателей Голоки заступить не смеют за ее пределы.

Там скорбь неистовый отплсясывает танец на макушке счастия, в мученьи там таится радости стократно больше, чем в любом блаженстве.

Путем стараний долгия наконец, я утолил заветное мое сердечное желание и в вечную ступил безоблачную жизнь, где всюду все сияет совершенством. Меж тем природа там устроена так, чтобы испытать не мог ты окончательного удовлетворенья.

И что бы не случилось я не мог с тех пор забыть о чудных, благодатных стопах Кришны, что умащены румяною с грудей пастушек. Я не мог пресечь хотя б на миг служения им – телесно, в мыслях, в чувствах.

Шри Кришна мне явил, мне жалкому созданью милость, о которой прочие мечтать не могут в самых дерзких грезах. Милость с вкусом сладости Его. Но повесть эта - тайна. Тайна для непосвященных. Тайна, кою нынче я тебе открыл.

Отбыв в Голоке некоторый срок, я понял, что она ничем не отличима от блистательной Матхуры-мандалы во бренном бытии.

В Гокуле те же пастухи, пастушки и коровы, что и в неземной Голоке. Те же звери, птицы и букашки. Те же горы, реки и ручьи, деревья и просторы те же.

Этот край овеян сладостными играми Шри Кришны - теми же, что нескончаемой рекой текут в Голоке.

Порой я подвязаюсь здесь, порою там. Меж той и этою обителями я теперь не нахожу различий.

Бывая там и здесь, порой я замечаю разность между ними, но я так привязан к ним, что всякое различье, стоит мне внимательней взглянуть, в одно мгновенье изчезает.

Взглядом или слухом, даже мыслью не желаю я касатья ни одной обители, помимо этих двух.

И я не допускаю мысли, что Всевышний, Кришна или близкие Его способны обитать где-либо, за пределами Голоки и Гокулы.

И Случись мне встретить обитателей Вайкунтхи иль иных миров, и глядя в их глаза, я вижу лишь страданья от разлуки с Кришною.

Мне делается грустно всякий раз, когда я в душах преданных не вижу настроенья Враджи. Впрочем, это позволяет ярче видеть мне мое особое влеченье к Кришне. Разочарование мое сменяется мгновенно ликованьем.

Что я еще могу сказать о высшем бытии, действительности высшей и прекрасной, восхитительной Голоке! Весь ее бесчисленный народ, восславленный в веках, всегда осознает отличие свое. Но нынче умолкаю я. И всем, кто окружает Господа в обители Его, я воздаю почтенье.